Портал Института Карнеги пишет: Россия со злорадством наблюдала за уходом американских войск из Афганистана. Но Кремль вовсе не радует перспектива нестабильного Афганистана.
Готова ли Россия заполнить вакуум, созданный хаотичным уходом США из Афганистана, и усилить свое влияние в Центральной Азии? Никто в этом не уверен. Несмотря на то, что Москва публично приветствовала вывод войск США и НАТО из региона, российские власти достаточно трезвы, чтобы оценить недостатки своего ухода.
Ключевой вопрос сейчас заключается в том, способна ли Москва справиться с взрывоопасной ситуацией на своём южном фланге, которая развивается гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Хотя российские власти регулярно заявляют, что Москва по праву является главным гарантом безопасности в регионе, остаётся неясным, справится ли Россия с этой задачей, не говоря уже о том, желает ли она выполнять эту работу эффективно.
Самый большой актив и преимущество России в Афганистане, где доминируют талибы, — это низкие ожидания. Основная цель Кремля будет заключаться в том, чтобы Талибан не позволял экстремистам создавать проблемы в соседнем Таджикистане и других странах Центральной Азии. Москва будет готова противостоять нескольким вторичным случаям экстремизма — когда российские политики сочтут это в своих интересах, они продемонстрировали готовность заявить, что теракт либо вообще не произошел, либо даже не был терактом в стране.
Российские лидеры столкнутся с гораздо более серьёзной проблемой, если самопровозглашённое «Исламское государство» (ИГИЛ — ДАИШ) или другие террористические группы снова начнут атаковать Центральную Азию или саму Россию из Афганистана. Это как раз тот сценарий, о котором российские политики беспокоились и которого пытались избежать с 2001 года, — и именно по этой причине до 2015 года Россия играла тихую, но значительную роль в снабжении возглавляемой США коалиции в Афганистане. Сценарий был таков, что так называемую Северную распределительную сеть использовал НАТО для транспортировки оборудования и материалов через территорию России.
Помимо чисто оборонительных целей, русские мало чего хотят и ждут от Афганистана. Их долгосрочная задача будет заключаться в сохранении влияния Москвы в Средней Азии, поскольку возрождение Талибана и религиозного фундаментализма потенциально может пошатнуть региональный баланс сил и динамику безопасности.
Россия, вероятно, обнаружит здоровый спрос на помощь в области безопасности, которую она считает своей сильной стороной. С этой целью российские военные уже провели совместные учения на многосторонней основе в рамках Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), возглавляемого Россией военного альянса бывших советских государств, а также на двусторонней основе в Киргизии, Таджикистане и даже в вечно неуловимом Узбекистане, которая традиционно сопротивлялась евразийской интеграционной программе России.
И всё же послужной список России как поставщика гаранта для союзников и региональных партнеров по ОДКБ на удивление невелик. В отличие от вооруженных сил США, которые последние два десятилетия работали с иностранными партнёрами и через них работали над контртеррористическими миссиями, российские военные действуют совершенно по-другому. Недавние события на постсоветском пространстве от Украины до Средней Азии показывает, что Москва часто оказывается ненадёжным, непредсказуемым или неэффективным партнёром.
Россия осталась в стороне от войны 2020 года и последующей пограничной конфронтации 2021 года между Азербайджаном и союзником Москвы по ОДКБ Арменией. Когда в 2010 году правительство Кыргызстана обратилось за помощью в подавлении этнических беспорядков, Москва не захотела вмешиваться. Другие игроки, включая Китай и Турцию, вероятно, будут более активными и влиятельными, чем Россия, как в Афганистане, так и в некоторых частях Центральной Азии. В финансовом отношении Россия не может конкурировать с Китаем в тех частях Центральной Азии, где теперь необходимо развивать местную экономику и создавать рабочие места, что является важной задачей для долгосрочной стабильности в регионе. Москва наверняка захочет сохранить хорошие отношения с Пакистаном, главным спонсором талибов, не отталкивая при этом Индию.
Москва почти наверняка считает, основываясь на своем опыте в Сирии и других странах, что такие действия по уравновешиванию возможны. Так что злорадство российской пропаганды по поводу унижения США в Афганистане — это всего лишь бравада, направленная в первую очередь на внутреннюю аудиторию. На официальном уровне Москва не питает иллюзий по поводу угроз, связанных с падением власти президента Ашрафа Гани и возглавляемого им правительства.
Президент России Владимир Путин, министр иностранных дел Сергей Лавров, министр обороны Сергей Шойгу и другие официальные лица мало верят в заверения Талибана в том, что интересы России в Афганистане будут защищены. Вместо этого они указывают на угрозу, исходящую от неконтролируемых поставок оружия талибам, на угрозу экстремистов из числа афганских беженцев, перебегающих в Центральную Азию, и на озабоченность по поводу торговли наркотиками. Большая часть потребляемого в России опия и героина поступает из Афганистана через Центральную Азию, что создает большую проблему для общественного здравоохранения.
По крайней мере, в одном отношении Кремль и его пропагандисты в СМИ подкрепляют послания друг друга: если в результате захвата власти талибами возникнут угрозы безопасности Центральной Азии или России, в этом будут виноваты Соединенные Штаты.
Заранее возлагая вину на Вашингтон, Кремль пытается оправдать себя, если ему придётся прибегнуть к трансграничным ударам внутри самого Афганистана.
Как предположил один российский эксперт по постсоветским государствам, неоднократные отрицания российских официальных лиц того, что они намерены отправить войска в Афганистан или прибегнуть к применению силы в стране, вызывают подозрения, что именно такая возможность существует — со всеми нежелательными аналогиями с Советским Союзом. «Афганская трясина тяжело давит на их умы». У Москвы своя печальная и унизительная история в стране, и русский народ её ещё не забыл.