Шохре Пулаб пишет в заметке, опубликованной в World Trade Week, что 23 марта 2021 года японский контейнеровоз Ever Given, длиной 400 метров и шириной 59 метров, отклонился от маршрута из-за сильного ветра, и сел на мель на 151-м километре Суэцкого канала и заблокировал проход кораблей по обеим сторонам канала.
Суэцкий канал – это один из самых загруженных водных путей в мире, и малейшая задержка судов может вызвать большое скопление судов, которые перевозят через этот канал около 13% мировой морской торговли. Суэцкий канал – один из важных искусственных водных путей, который был открыт в 1869 году. Соединяя Красное море со Средиземным морем, он очень сократил путь Азии в Европу. Блогадаря каналу больше не нужно огибать мыс Доброй Надежды в Южной Африке.
Таким образом, Красное море, соединяющее Индийский океан со Средиземным морем, является важным звеном в сети мировых водных путей. Это море является воротами, границы двух краев которого контролируют два важных геополитических региона, то есть Персидский залив и Африканский Рог. В последние годы, находясь в круге мировой торговли по геоэкономике, а также соединяя два блока Персидского залива и Африканского Рога по геополитике, оно вызвало новый вид конкуренции среди политических игроков.
Когда в 2015 году Пекин разместил свою первую зарубежную военную базу в Джибути у Красного моря и Аденского залива, Пентагон, АФРИКОМ, командование вооружённых сил США в зонах Ближнего Востока, Индии и Тихого океана сосредоточили внимание на этот морской проход в торговых и свободных для передвижения путях по всему миру и была создана основа большой конкуренции между Китаем и США.
Джибути — очень стратегическая страна в связи с тем, что находится возле Красного моря и канала, на который, по оценкам, приходится 30% мировой торговли. Красное море со стратегическим Баб-эль-Мандебским проливом и Суэцким каналом с давних пор было центром политических потрясений, региональной конкуренции и геополитических интересов. Прибрежные страны Африки к западу от «Африканского Рога», располагаясь вдоль самых загруженных морских торговых путей в мире, в качестве центра региональной безопасности, в последние два десятилетия встречались с многочисленными проблемами безопасности, включая пиратство, терроризм и межправительственные конфликты.
В этот период благодаря быстрому расширению экономической, дипломатической и военной деятельности, Китай стал важным игроком в Красном море. Такая ситуация, особенно в рамках инициативы «Один пояс — один путь» (BRI), обеспечивает экономические возможности и инфраструктуры для стран Красного моря, таких как Джибути, Египет, Эритрея, Эфиопия, Оман, Катар, Саудовская Аравия, Сомали, Южный Судан, Судан, ОАЭ и Йемен. Китай является крупнейшим импортером сырья и энергоресурсов в мире. Большая часть этой торговли осуществляется по морю, и в этом отношении безопасность и усиление транспортировки товаров и услуг имеют большое значение.
Поэтому, учитывая Шелковый путь, он стремится соединить Южно-Китайское море и Индийский океан с Юго-Восточной Азией, Персидским заливом, Красным морем, Средиземным морем и Европой, чтобы иметь более легкий доступ к мировым источникам энергии и потребителям китайских товаров. В соответствии с этими целями в последние годы Китай пытался укрепить свои экономические отношения на востоке Красного моря со странами Персидского залива.
Инвестиции в размере 11 миллиардов долларов в особую экономическую зону Дукма в Омане в 2017 году, 4 миллиарда долларов в нефтехимический завод в Джазане в Саудовской Аравии в 2017 году и 1 миллиард долларов в промышленную зону Халифа в Абу-Даби в 2018 году, а также заключение соглашений о сотрудничестве Пекина с ОАЭ и Кувейтом свидетельствуют об экономическом весе стран Персидского залива и их стратегическом положении в китайском проекте BRI.
Ожидается, что к 2027 году стоимость инициативы «Один пояс — один путь» в регионе составит от 1,2-1,3 триллиона долларов. За геоэкономическими целями этого масштабного проекта на пути к достижению первой в мире экономической позиции, Китай с геополитической силой преследует некоторые цели, которые могут иметь глубокие геополитические последствия. В рамках финансовой помощи менее развитым странам, он ведет особый тип дипломатии под названием «долговая ловушка» или «кредитная ловушка», по которой страна-заемщик будет вынуждена сдать часть своей земли в аренду Пекину, если она не сможет выплатить заем.
Таким образом, Китай приближается к своим геополитическим целям, нацеливаясь на независимость и суверенитет этих стран. Создание военной базы в Джибути под предлогом защиты от пиратства, в которой были размещены десятки тысяч военнослужащих, стало еще одной геополитической основой для обеспечения целей Китая на Африканском Роге. Эта база, полностью контролируя весь морской транспорт через Красное море и Аденский залив вдоль одного из самых оживленных и важных водных путей в мире и рядом с военными базами США, еще больше увеличивает геополитические риски в регионе и вызывает озабоченность растущей милитаризацией Красного моря. Таким образом, на Африканском Роге устанавливается новый порядок, который расширяется на фоне глобальной конкуренции со стратегическими интересами и усилиями США и Китая для внедрения в регион.
Соединенные Штаты серьезно критикуют Китай на Африканском Роге, особенно в Джибути, который долгое время считался ареной влияния США. Как сказал советник бывшего президента Трампа по национальной безопасности США Джон Болтон: «Если Джибути передаст Китаю контроль над контейнерным терминалом Дорале (DCT) — стратегическим портом на берегу Красного моря, тогда баланс сил на Африканском Роге, Ближнем Востоке и Южной Азии изменится в пользу Китая».
Конкуренция между Китаем и США кажется началом новой геополитической страницы в Красном море, которая во взаимодействии с региональными блоками показывает роль ведущих политических держав. США являются третьим торговым партнером Африки после Китая и Европейского союза, а Красное море является важной ареной для Соединенных Штатов. Стратегические интересы Вашингтона, в том числе свобода судоходства, постоянный поток торговли и энергоресурсов, борьба с насильственным экстремизмом и продвижение демократии, требуют от США попыток возобновить свою позицию.
Тем временем Африканский Рог в значительной степени приветствует растущие отношения с Китаем, рассматривая Пекин в качестве нового крупного игрока во власти, сначала как экономического партнера, а затем как игрока в сфере безопасности в регионе. Таким образом, противостояние Китаю потребует более активного присутствия США в регионе.
Это может означать замену более динамичной дипломатией варианта вывода войск с Ближнего Востока и Персидского залива во время президентства Барака Обамы. Поскольку решимость США во время власти Барака Обамы для сокращения своего присутствия на Ближнем Востоке нарушила политический баланс и сформировала новую региональную геополитику с большим количеством игроков и противоречащих интересов конкурентов, а также увеличила разную региональную динамику, повторение одной стратегической ошибки со стороны президента США Джо Байдена может принести непоправимые последствия для интересов Вашингтона в Красном море, особенно на Африканском Роге.
Китай ищет новый стратегический смысл для взаимодействия со странами по обе стороны Красного моря, и одновременно с тем, что открываются в этих районах двери для взаимосвязи с Китаем, расширяется поле конкуренции с Вашингтоном.
Таким образом, проникновение возрождающейся китайской державы втягивает в большую проблему нынешний мировой порядок, автор и хранитель которого были США, и так, Вашингтону необходимо тщательное стратегическое рассмотрение перед Китаем, когда в Красном море открывается новая геополитическая страница.